Галина Капустянская: «Пугачева выходила на сцену в моих туфлях»

Опубликовано admin в 12 марта, 2012 - 16:17.

Бывшая бэк-вокалистка Примадонны рассказала «Знаменке» о том, действительно ли легендарная артистка была неприхотливой в быту и правда ли, что она сама напророчила себе молодого мужа.

Галина Капустянская, которая сегодня живет в небольшом поселке под Молодечно, выросла в самой обычной пермской семье, далекой от баховских кантат и сюит Рахманинова. «Но, несмотря на то что музыкантов у меня в роду не было, я с детства была горластой, – вспоминает моя собеседница. – Сколько себя помню, я все время бегала и пела, а потом, обессилевшая, засыпала в раскинувшемся возле дома малиннике». В школе за девочкой закрепилась слава главной певуньи, а получив аттестат, она была зачислена вначале в музыкальное училище, затем в театральное – причем оба она бросила так же легко, как поступила. Третья попытка получить образование пришлась на екатеринбургскую консерваторию, где Галина стала солисткой известного уральского ансамбля «Эврика», который был и ее первой серьезной работой, и боевым крещением.

– Мы с ансамблем объехали весь союз – от Душанбе до Магадана, – вспоминает Галина Петровна. – Помню, как-то даже выступали на недостроенной Нурекской ГЭС, где зрители сидели прямо на бетонных перекрытиях, свесив ноги в отверстия для труб. А во Владивостоке мы однажды давали концерт на плавбазе, куда нас спускали вертолетом, в плетеных корзинах, предназначенных для перевозки бочек с рыбой.

Словом, у моей собеседницы была уже весьма солидная творческая биография, когда судьба преподнесла ей сюрприз в виде знакомства с Пугачевой.

«Желая услышать Пугачеву, люди набивались в оркестровую яму»

Та самая историческая встреча произошла, когда Галина, на тот момент еще Елкина, променяв «Эврику» на пермскую филармонию, а филармонию – на знаменитый харьковский ансамбль «Ритм», обкатывала новую композицию в зале местного театра музкомедии, где они арендовали сцену. Она до сих пор отчетливо помнит, как вдруг прямо посреди репетиции распахнулась боковая дверь и, не прерывая беседы и не сбавляя голоса, в театр бесцеремонно ворвалась странная делегация во главе с тоненькой рыжей девушкой, в которой музыканты незамедлительно узнали исполнительницу «Арлекина» – песни, которая тогда звучала, что называется, из каждого утюга. Оказалось, что на тот момент Алла только-только рассталась со своим ансамблем и искала ему замену, а ее харьковская тетка, у которой она тогда гостила, подсказала ей посмотреть местных «ритмовцев» – а вдруг подойдут.

Обведя взглядом окаменевших от не-ожиданности артистов, Алла попросила их что-нибудь «изобразить», а потом вынесла вердикт: «Сделаете за неделю мой репертуар – будем работать».

– Мы тогда буквально поселились в театре, – рассказывает Галина Петровна. – Репертуар ведь уже был большой – и «Посидим, поокаем», и «Лето, ах, лето!», и «Не отрекаются любя». Но желание работать с Пугачевой было настолько сильным, что нам хватило этого времени на то, чтобы все выучить.

Первый концерт давали здесь же, в харьковской музкомедии: зал был переполнен, а артисты театра еще с генеральной репетиции оккупировали оркестровую яму. Пугачева беззлобно шипела на них, мол, если сидите – так хоть головы не высовывайте.

Кстати, аккурат накануне выступления у будущей Примадонны прямо из-под носа увели чемодан, так что ей даже не в чем было выйти на сцену.

– Собирали, что называется, с миру по нитке: кто-то дал платье, кто-то бусы, а я – туфли, – вспоминает моя собеседница. – Кстати, она тоже делилась с нами нарядами: однажды, когда нас всем коллективом пригласили на прием в эстонское правительство, она заставила меня накинуть поверх концертного платья свое меховое манто – чтобы смотрелось богаче.

«Зрители не догадывались, что Алле каждый шаг давался с болью»

Все рассказы о капризном характере Примадонны Галина Петровна считает не больше чем домыслами, ведь она всегда довольствовалась малым: селилась в обычную гостиницу, делила гримерную вместе с девчонками, сама приводила себя в порядок перед выходом на сцену, сыпля шутками и анекдотами. И только самые близкие люди знали, что стоит за этой ее веселостью.

– Работала Алла тяжело: она так выкладывалась, что за один концерт можно было легко заработать инфаркт. А ведь фонограммы в те времена не было, все живьем. Иногда мы чувствовали, что Алла устала, и специально брали самые верхние нотки громче, чтобы она не надрывалась.

Пируэты по сцене тоже давались ей с трудом.

– Несмотря на молодой возраст, она страдала отложением солей, так что даже ходила порой с трудом, – вспоминает Галина Петровна. – Бывает, стоит за кулисами с измученным лицом, растирает колени – и вот уже выпорхнула на сцену, словно и не было этой боли.

«Не расстанусь с комсомолом, буду вечно... с молодым!»

Вокруг Пугачевой всегда ходили слухи о ее сверхъестественных способностях, и Галина Петровна подтверждает – да, были.

– Однажды, когда коллектив колесил по Узбекистану, гитарист Талгат Тухтамышев, выросший в здешних краях, попросил разрешения съездить к родным, в небольшую деревеньку под Бухару. Из уважения к Алле ему выделили целый самолет, куда без труда загрузилась вся наша команда, включая солистку. Встречали нас радушно, накрыли стол, за который можно было усадить целую свадьбу. А пока пир не начался, Талгат решил провести для музыкантов небольшую экскурсию по своему поселку. И вот, когда мы зашли в его родную хатку-«мазанку», в дом вдруг залетел огромный шмель. Мы стали от него отбиваться, а Алла вдруг и говорит: «Талгат, это твой отец прилетел: он любуется, каким ты стал, сколько у тебя гостей…» Мы притихли, а шмель действительно облетел каждого из нас, словно заглядывая в лицо, покружил над гитаристом и исчез, никого не тронув.

Кстати, поговаривают, что молодого мужа Пугачева тоже себе напророчила.

– Помню, как-то мы давали концерт в день рождения комсомола, – вспоминает Галина Петровна, – и, выйдя на сцену, Пугачева процитировала: «Не расстанусь с комсомолом, будут вечно… с молодым!» Зал буквально онемел от ее смелости, а потом разразился бурными аплодисментами – а в итоге ведь так оно и вышло.

…Галина Петровна проработала бок о бок с Примадонной два года. Затем она переехала в Беларусь, окончила университет культуры, работала заместителем директора Молодечненского театра – кровоизлияние в связки лишило ее возможности петь. С Аллой Борисовной они с тех пор виделись только раз, на ее концерте в Минске.

– За кулисы меня, конечно, не пустили, но когда во время одной из песен она спустилась в зал, я бросилась к ней наперерез. Стою, смотрю на нее и не могу сказать ни слова, даже букет нету сил протянуть – она сама его у меня выхватила. И посмотрела так пристально, словно узнала, а потом, уходя, обернулась. И мне очень хочется верить, что она меня вспомнила…

Виктория КРУПЕНЬКОВА, «ЗН», фото автора и из личного архива Галины Капустянской